|
свежий копипаст.
…И все равно трудно понять то, что при огромных доходах от продажи сырья в
стране не только не началась модернизация экономики. Не было построено ни одного
крупного завода, не создано ни одной известной миру технологии, не возрождены
пришедшая в упадок большая наука и научно-техническая инфраструктура. Вызывает
удивление то, что переговорщики из Минэкономразвития, призванные способствовать
вступлению России в ВТО, сообщали нам, что от этого, кроме нефтяников и
газовиков, выиграют производители металлов и химикатов, но проиграет
промышленность, включая высокотехнологичный сектор, сельское хозяйство,
банковская система, а еще резко вырастет безработица. Не меньшее удивление
вызывает и курс на выравнивание цен на энергоносители с европейскими. Это не
просто проигрышная, это убийственная политика для огромной северной страны с
отсталой технологией, до предела изношенной инфраструктурой и по преимуществу
бедным населением. Все это вообще трудно понять, если думать об интересах
национального развития.
И вдруг все резко изменилось. По мнению экспертов ООН, в условиях глобальной
рецессии из крупных стран больше других (наряду с Украиной и Казахстаном)
пострадает Россия - из-за падения цен на экспортируемое сырье и ухудшения
инвестиционного климата.
А Saxo Bank предвещает катастрофу. Его эксперты считают, что в 2009 году цена
на нефть может опуститься до 25 долларов за баррель, что на деле не больше, если
не меньше (в пересчете на покупательную способность) 9 долларов за баррель в
1998 году - году дефолта.
Известен и невыученный урок. Тогдашний министр финансов, а ныне
президент-председатель правления "ВТБ 24" Михаил Задорнов заявил, что общим
является то, что в 2008 году, как и в 1998-м, курс рубля искусственно
удерживался: "Решение о девальвации было принято не сразу. И был избран путь
постепенной девальвации, который стоил стране достаточно большого объема
напрасно потраченных резервов. Общее, пожалуй, еще и в том, что и тогда, и
сейчас власти не хотелось и не хочется верить в то, что ситуация будет
развиваться по крайне негативному сценарию. Первоначально решения принимались на
основе благоприятного прогноза, не соответствующего реальному развитию
событий".
Россию по тяжести кризиса многие западные аналитики стали уже больше
ассоциировать не с Китаем и Индией и даже Бразилией, а с Ираном и Венесуэлой,
чья экономика в основном держится на доходах от нефти. И в самом деле ситуация в
Китае, сделавшем ставку на развитие промышленности и высоких технологий,
разительно отличается от нашей. До кризиса его валютные резервы составляли 2
триллиона долларов. В пересчете на душу населения по номиналу это примерно в три
раза меньше, чем у нас (около 600 миллиардов долларов). И тем не менее у Китая
хватает средств для крупномасштабного развития инфраструктуры, сельского
хозяйства и многого другого. И не он у нас, а мы у него просим кредиты (25
миллиардов долларов) для развития нефтяной инфраструктуры. Но главное - у Китая
нашлись возможности даже при сокращении доходов от экспорта поддерживать высокие
в условиях глобального кризиса темпы роста: по оценкам, 9 - 10 процентов в 2008
году и от 5 до 10 процентов - в 2009 году.
Но разве могло быть иначе, если после начала реформ в Китае капиталовложения
выросли до 40 процентов от ВВП, а у нас они упали на 80 процентов. Как говорит
известный экономист, президент Института энергетики и финансов Леонид Григорьев,
"мы 20 лет ничего не делали, ничего не строили, кроме дач, нескольких труб,
пары каких-то заводов по сборке, а теперь выясняется, что трубы трещат, мосты
гудят".
Очень знающий и авторитетный научный руководитель журнала "Эксперт" Александр
Привалов еще более остро характеризует нынешнюю ситуацию. "Мы каким-то образом
ухитрились - вы посмотрите, это же чудо какое-то! - в новейшей истории добиться
того, что у нас практически нет производств в стране, которые есть везде. В
любой стране мира шьют обувь, одежду, ткут ткани, делают простую бытовую
технику, мебель... Это самоубийственная дорога..."
Допустим, наша власть не знала, как в том же Китае государство поддерживает
развитие собственного автопрома, буквально на голом месте развивает гражданскую
авиацию, стимулирует обрабатывающие отрасли промышленности. Но неужели она не
понимала, что, импортируя ежегодно на десятки миллиардов долларов
продовольствие, мы поддерживаем чужой аграрный сектор, но душим свой? И почему
"стройкой века" у нас стало не какое-то крупное производство или мощный
инновационный центр, как это имеет место в Китае и Индии или как было в
советские времена, а Олимпийская стройка? Смешно же думать, что южный курорт,
уже сейчас дорогой для простых смертных, может сыграть какую-то роль в развитии
массовой физкультуры и спорта!
Да и как можно было допустить, что государственные компании и банки, а также
частные корпорации в стратегически важных отраслях набрали долгов на 570
миллиардов долларов? И не менее важный вопрос: а куда они их дели, если теперь
просят кредиты у государства? Это же такие гигантские деньги, на которые можно
было бы модернизировать всю нашу промышленность, укрепить аграрный сектор и дать
мощный старт новым технологиям! А не на эти ли деньги покупались на Западе яхты,
дворцы, футбольные клубы, а у нас вырастала "Рублевка", скупались земли,
непрофильные активы, содержались СМИ, строились дорогущие офисы и рекреационные
центры, выплачивались запредельные премии и бонусы менеджменту?
Как могла Госдума давать согласие на вывоз нефтедолларов из страны, когда
экономика задыхалась от нехватки инвестиций, когда до предела изнашивался
основной капитал, ветшала вся инфраструктура?
Дума могла бы сейчас поинтересоваться, куда ушли 200 миллиардов долларов,
выделенных для борьбы с кризисом. А заодно и получить у правительства
объяснение, почему за очень короткий срок оно допустило, по данным Росстата,
рост безработицы на 23 процента, снижение средней зарплаты - на 25 процентов.
Многие из нас, конечно, догадывались о причине такого обвала, но подтвердил это
президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин,
заявив: "Пока мы видим, что деньги крутятся на валютном и фондовом рынках, до
реального сектора не доходят. И, кстати, свидетельством того, что это так,
является спад промышленного производства на 16 процентов - самый высокий спад
после осени 1994 года". А ведь кризис еще только начинается.
Премьер приехал на завод к двум часам дня. Пообщался с рабочими и стажерами из
местного ПТУ, прогулялся по механосборочному цеху размером с три футбольных
поля, оценил продукцию завода (оборудование для атомных станций).
В подольском центре занятости, двухэтажном новом здании, премьеру
рассказали, что борются с безработицей "оперативно и эффективно". В 2008 году
работу в городе искали 8,7 тыс. человек, нашли 2,5 тыс. За январь - февраль 2009
года на учет встали 1,1 тыс. человек, из них только 45 гражданам удалось найти
новый источник заработка.
Впрочем, сухие цифры никогда не заменят общения. В этом премьер убедился
лично, когда говорил с безработной Людмилой Бударовой. Плача, она рассказала: в
декабре лишили третьей группы инвалидности, из-за чего прекратили выдавать
пособие в 4,2 тыс. рублей. Сын не получает зарплату с декабря. В кошельке
осталось меньше 10 рублей. "Подруга дала в долг вчера две сумки с продуктами",
- призналась женщина. Владимир Путин пообещал помочь, взяв у нее адрес.
Глава Роструда Юрий Герций между тем продемонстрировал умение лавировать. На
вопрос журналистов, как его ведомство может поддержать оказавшуюся в трудном
положении женщину, он ответил: "Это не по нашей части. У нее проблемы со
здоровьем".
Безработных в 2 раза больше, чем год назад. И работу раньше находили 30%
обратившихся, а теперь только 4%. Статистика потрясающая.
Обстоятельно Путин поговорил с бывшим телефонным оператором Еленой Романовой.
Напоследок осмелевшая женщина полюбопытствовала: почему во Франции минимальное
пособие по безработице 500 евро, а в России максимальное - 4,9 тыс. рублей.
Премьер посоветовал не сравнивать то, что сравнивать нельзя.
У нас премьер решает, что народу можно сравнивать, а что нельзя. |
