+296

В конце концов, что представляет собой эта толпа, именуемая народом и столь
восхваляемая в Европе за свою фамильярную почтительность к монарху? Не
обманывайте себя напрасно: это - рабы рабов. Вельможи с большим разбором
выбирают в своих поместьях крестьян и посылают их приветствовать императрицу.
Этих отборных крестьян впускают во дворец, где они изображают народ, не
существующий за его стенами, и смешиваются с придворной челядью. Последняя
открывает двери дворца наиболее благонадежным и известным своей лояльностью
купцам, ибо подлинно русским людям необходимо присутствие нескольких бородатых
личностей. Так на самом деле составляется тот «народ», которого преданность и
прочие замечательные чувства русские монархи ставят в пример другим народам,
начиная со времен императрицы Елизаветы. Ею, кстати сказать, и заведены,
по-видимому, эти народные празднества.

Вчера некоторые придворные восхваляли при мне благовоспитанность своих
крепостных. «Попробуйте-ка устроить такой праздник во Франции»,- говорили они.
«Прежде, чем сравнивать оба народа,- хотелось мне ответить,- подождите, чтобы
ваш народ начал существовать».

Россия - империя каталогов: если пробежать глазами одни заголовки - все
покажется прекрасным. Но берегитесь заглянуть дальше названий глав. Откройте
книгу - и вы убедитесь, что в ней ничего нет: природа, все главы обозначены, но
их еще нужно написать. Сколько лесов являются лишь болотами, где не собрать и
вязанки хвороста. Сколько есть полков в отдаленных местностях, где не найти ни
единого солдата. Сколько городов и дорог существует лишь в проекте. Да и вся
нация, в сущности, не что иное, как афиша, расклеенная по Европе, обманутой
дипломатической фикцией. Настоящая жизнь сосредоточена здесь вокруг императора и
его двора.

+296
Средний класс мог бы образоваться из купечества, но оно так малочисленно, что не
имеет никакого влияния. Артистов не­много больше, но если их немногочисленность
доставляет им уважение сограждан и способствует личному преуспеванию, то она же
сводит на нет их социальное значение. Адвокатов не может быть в стране, где
отсутствует правосудие. Откуда же взяться среднему классу, который составляет
основную силу общества и без которого народ превращается в стадо, охраняемое
хорошо выдрессированными овчарками?

Я не упомянул одного класса, представителей которого нельзя причислить ни к
знати, ни к простому народу; это - сыновья священников. Из них преимущественно
набирается армия чиновников, эта сущая язва России. Эти господа образуют нечто
вроде дворянства второго сорта, дворянства, чрезвычайно враждебного настоящей
знати, проникнутого антиаристократическим духом и вместе с тем угнетающего
крепостных. Я уверен, что этот элемент начнет грядущую революцию в России.

Повторяю еще раз: все в России - один обман, и милостивая снисходительность
царя, допускающего в раззолоченные чертоги своих рабов, только лишняя насмешка.


Смертная казнь не существует в России, за исключением случаев государственной
измены. Однако некоторых преступников нужно отправить на тот свет. В таких
случаях для того, чтобы согласовать мягкость законов с жестокостью нравов,
поступают следующим образом: когда преступника приговаривают более, чем к ста
ударам кнута, палач, понимая, что означает такой приговор, из чувства
человеколюбия, убивает приговоренного третьим или четвертым ударом. Но смертная
казнь отменена. Разве обманывать подобным образом закон не хуже, чем открыто
провозгласить самую безудержную тиранию?

+296

Среди шести или семи тысяч представителей этого лженарода, скопившегося вчера
вечером в петергофском дворце, я напрасно искал хотя бы одно веселое лицо: люди
не смеются, когда лгут.

Можно доверять моей оценке самодержавного образа правления, ибо я приехал в
Россию именно с целью найти в ее строе рецепт против бедствий, угрожающих
Франции. Если вам кажется, что я сужу Россию слишком строго, знайте, что виною
тому лишь те невольные впечатления, которые я получаю ежедневно и которые каждый
истинный друг человечества на моем месте истолковывал бы точно таким же образом.


Сколь ни объятна эта империя, она не что иное, как тюрьма, ключ от которой
хранится у императора. И если что-либо может сравняться с горем подданных, то
только печальное положение монарха. Жизнь тюремщика, в моих глазах, ничем не
лучше жизни заключенного. Поэтому меня всегда удивляла своеобразная умственная
аберрация, из-за которой первый считает второго бесконечно более заслуживающим
сострадания.

В России человек не знает ни возвышенных наслаждений культурной жизни, ни полной
и грубой свободы дикаря, ни независимости и безответственности варвара. Тому,
кто имел несчастье родиться в этой стране, остается только искать утешения в
горделивых мечтах и надеждах на мировое господство. К такому выводу я прихожу
всякий раз, когда пытаюсь анализировать моральное состояние жителей России.
Россия живет и мыслит как солдат армии завоевателей. А настоящий солдат любой
страны - не гражданин, но пожизненный узник, обреченный сторожить своих
товарищей по несчастью, таких же узников, как и он.

Итак, все в России сосредоточено в особе монарха. Он задает тон всему, а
придворные хором подхватывают припев. Русские придворные напоминают мне
марионеток со слишком толстыми веревочками.

Не верю я и в честность «мужика». Меня с пафосом уверяют, что он не сорвет ни
одного цветка в садах своего царя. Этого я и не думаю оспаривать. Я знаю, какие
чудеса творит страх. Но я знаю также, что эти крестьяне-«царедворцы» не
пропустят случая обокрасть своего сотрапезника-вельможу, если последний,
чрезмерно растрогавшись поведением меньшого брата и доверившись его высокой
честности, хоть на минуту перестанет следить за движениями его рук.

Вообщем Вам это ничего не напоминает?

Вместо Николая I можно подставить кого угодно и ничего не поменяется. Система
проверена, отлажена, работает.

Вообщем кому интересно погуглите
Николаевская Россия. Книга маркиза де-Кюстина.

вот про пьятство

Презрение к тому, чего они не знают, кажется мне доминирующей чертой русского
национального характера. Вместо того чтобы постараться понять, русские
предпочитают насмехаться. С тех пор как я изучаю Россию, эту страну, написавшую
последней свое имя в великую книгу европейской истории, я вижу, что ирония
выскочки может стать уделом целого народа.

Позолоченные и раскрашенные главы церквей, которых в Ярославле почти столько же,
сколько домов, блестят издалека, как их московские прообразы, но город сильно
уступает в живописности древней столице. Он стелется по плоской равнине и,
вопреки своему торговому значению, кажется мертвым и печальным. Еще печальней
окружающая его серая пустыня с рассыпанными кое-где чахлыми рощицами и широкая,
как озеро, медленно катящая свои серые волны река, и свинцовое тускло-серое
небо. Тоскливая, наводящая невыразимое уныние картина!

Чем ближе подъезжаешь к Ярославлю, тем красивее становится население. Я не
уставал любоваться тонкими и благородными чертами лиц крестьян. Если отвлечься
от широко представленной калмыцкой расы, отличающейся курносыми носами и
выдающимися скулами, русские, как я не раз отмечал, народ чрезвычайно красивый.
Замечательно приятен и их голос, низкий и мягкий, вибрирующий без усилия. Он
делает благозвучным язык, который в устах других казался бы грубым и шипящим.
Это единственный из европейских языков, теряющий, по-моему, в устах образованных
классов. Мой слух предпочитает уличный русский язык его салонной разновидности.
На улице - это естественный, природный язык; в гостиных, при дворе - это язык,
недавно вошедший в употребление, навязываемый придворным волей монарха.

Грусть, скрытая под личиной иронии, наиболее распространенное здесь настроение,
особенно в гостиных, ибо в пос­ледних больше, чем где-либо, нужно скрывать
печаль. Отсюда саркастический, насмешливый тон всех разговоров. Народ топит свою
тоску в молчаливом пьянстве, высшие классы - в шумном разгуле. Таким образом,
один и тот же порок обнаруживается в разных формах у раба и у господина.
Последний, впрочем, имеет еще одно средство от скуки: честолюбие - алкоголь для
души. Во всех классах, правда, проявляется врожденное изящество, какая-то
естественная деликатность, которую не уничтожили ни варварство, ни
заимствованная цивилизация. Но надо признаться, что этому народу не хватает
одного очень существенного душевного качества - способности любить. Отсутствие
сердца есть удел всех классов здешнего общества, и хотя это обнаруживается
различно, смотря по положению того или другого лица, но в основе это всегда одно
и то же чувство, вернее, отсутствие чувства.

По благополучном миновании самого глубокого места оврага встает еще более
трудная задача - взобраться на противоположный скат лощины. Для этого у русских
кучеров есть только одно средство - брать препятствие с налета. Если дорога
сносная, подъем не длинен и экипаж легок, лошади галопом выносят наверх. Но если
грунт песчаный, что бывает часто, а подъем длинен и лошадям не взлететь на него
одним духом, то они скоро выбиваются из сил и останавливаются. Кучер стегает их
кнутом, они добросовестно рвутся вперед, но экипаж начинает катиться назад с
риском свалиться в канаву. В таких случаях я всегда вспоминаю гордое изречение
русских патриотов: «В России нет расстояний».

Подобные инциденты происходят постоянно. При первых признаках замешательства все
выходят из экипажа, слуги налегают плечом на повозку и толкают колеса, и через
каждые три-четыре шага дают лошадям отдохнуть, подкладывая поленья под колеса.
Затем все начинается сначала. Лошадей тянут за уздечку, понукают их криками,
натирают им ноздри уксусом, чтобы облегчить дыхание, и осыпают градом ударов
кнута. При помощи всех перечисленных операций, сопровождаемых дикой бранью, вы,
наконец, с невероятными усилиями достигаете вершины «страшной» горы. В других
странах вы бы даже не заметили подъема.

Путешественника подстерегает в России опасность, которую вряд ли кто предвидит:
опасность сломать голову о верх экипажа. Риск этот очень велик, и опасность
вполне реальна: коляску так подбрасывает на рытвинах и ухабах, на бревнах мостов
и пнях, в изобилии торчащих на дороге, что пассажиру то и дело грозит печальная
участь: либо вылететь из экипажа, если верх опущен, либо, если он поднят,
проломать себе череп. Поэтому в России необходимо пользоваться коляской, верх
которой как можно дальше отстоит от сиденья. Недавно от толчков повозки у меня
разбилась бутыль с зельтерской водой, отлично упакованная в сене, а вы знаете,
как прочны эти сосуды.

Русский крестьянин не знает препятствий, но не для удовлетворения своих желаний
(несчастный слепец!), а для выполнения полученного приказания. Вооруженный
топором, он превращается в волшебника и вновь обретает для вас культурные блага
в пустыне и лесной чаще. Он починит ваш экипаж, он заменит сломанное колесо
срубленным деревом, привязанным одним концом к оси повозки, а другим концом
волочащимся по земле. Если телега ваша окончательно откажется служить, он в
мгновение ока соорудит вам новую из обломков старой. Если вы захотите
переночевать среди леса, он в несколько часов сколотит хижину и, устроив вас как
можно уютнее и удобнее, завернется в свой тулуп и заснет на пороге
импровизированного ночлега, охраняя ваш сон, как верный часовой, или усядется
около шалаша под деревом и, мечтательно глядя в высь, начнет вас развлекать
меланхоличными напевами, так гармонирующими с лучшими движениями вашего сердца,
ибо врожденная музыкальность является одним из даров этой избранной расы. Но
никогда ему не придет в голову мысль, что по справедливости он мог бы занять
место рядом с вами в созданном его руками шалаше.

Долго ли будет провидение держать под гнетом этот народ, цвет человеческой расы?
Когда пробьет для него час освобождения, больше того, час торжества? Кто знает?
Кто возьмется ответить на этот вопрос?

Крестьянские волнения растут: каждый день слышишь о новых поджогах и убийствах
помещиков. На днях мне передавали об убийстве одного немца, недавно приобретшего
имение и вздумавшего заниматься агрономическими улучшениями. Но пока до вас
успеет дойти известие о каком-либо случае такого рода, проходит столько времени,
что вы воспринимаете to как нечто давно прошедшее, и это ослабляет впечатление.
И, кроме того, сколь ни многочисленны подобные события, они остаются
изолированными явлениями. Спокойствие государства, в общем, не нарушается,
глубоких потрясений нет и, вероятно, еще долго не будет. Я уже говорил, что
необъятность страны и усвоенная правительством политика замалчивания
способствуют успокоению. Прибавьте к этому слепое повиновение армии:
«надежность» солдат основана, главным образом, на полнейшем невежестве
крестьянских масс. Однако это невежество является, в свою очередь, причиной
многих язв, разъедающих империю. И неизвестно, как выйдет нация из этого
заколдованного круга. Можете себе представить, какая расправа уготована для
виновников! Впрочем, всю Россию в Сибирь не сослать! Если ссылают людей
деревнями, то нельзя подвергнуть изгнанию целые губернии.

Пропасть между рабом и господином здесь так велика, что у последнего
положительно начинает кружиться голова. Он настолько выше простых смертных, что
не на шутку считает себя сделанным из иного теста, нежели другие, «простые»
люди.

Программа торжества состоит в точном воспроизведении Бородинской битвы,
называемой нами сражением под Москвой. Для того чтобы как можно ближе подойти к
исторической действительности, со всех концов империи созвали всех ветеранов
1812 года, принимавших участие в знаменитом сражении. Можно себе представить
удивление и горе несчастных стариков, отторгнутых вдруг от близких, от лона
семьи, где они мирно доживали свой век, вспоминая минувшие славные дни. Они
должны разыграть на потеху зрителей страшную трагедию битвы, в которой они
проливали кровь за родину. Если бы кто хотел нарисовать карикатуру на военное
дело, он бы не мог выдумать лучшего сюжета. Почти все эти старики, грубо
пробужденные на краю могилы, уже много лет не садились на коня. И вот, в угоду
монарху, которого они в глаза не видели, они принуждены вновь исполнять давно
забытые роли, совсем отвыкнув от своего ремесла. Бедняги так боятся не угодить
своенравному повелителю, что, говорят, предстоящая имитация сражения пугает их
больше, чем в свое время настоящий бой. Это никому не нужное представление, эта
комедия войны добьет солдат, пощаженных битвами и годами - жестокое развлечение,
достойное преемника того царя, который впустил живых медведей на маскарадной
свадьбе своего шута. Царь этот звался Петром Великим. Подобные развлечения имеют
один источник - презрение к человеческой жизни.

HelDet ты лучше своими словами перескажи,нестоит буквально описывать труды этого
маркиза ,глаз можно сломать)

311
Да я вот как раз не хочу своими словами. Своими словами только нецензурщина
получается.

:)

312 хочешь сказать что поэтому русский язык так богат на мат?))
Потому что по другому ситуацию в России не опишешь))

310 помоему такое не только у нас было,помнится кто-то сжёг Рим чтобы написать
поэму или картину,правда ему это с рук несошло))
Может все беды у нас только потому ,что у нас есть класс обшества которому всё
сходит с рук и он незашто неотвечает.

да жесток, но справедлив и действительно всё так же осталось сейчас за
небольшими изменениями.

невижу ничего справедливого, впрочем никто и не говорит о справедливости, тут по
большому счёту речь о законности ,о изберательном применении законов по
отношению к разным сословиям(кастам,породам) людей.

Закон у нас как проститутка ,кто платит-того и убложит, у закона(в обшем
понятиии) появились,да и раньше были свои "законные сутинёры".

316
кстати Аляску не продали, а сдали в аренду, а когда пришли краснопузые они
сказали, что кому должны прощают, а кому должны мы просят простить и вот так
аляска перешла америке.

317 недумаю что еслиб краснопузые непришли америка вернулабы нам аляску)))
Это просто пример показываюший отношение к государству всех нас сейчас тоже
ничего неизменилось ,надо будет продадут.

Да и краснопузые ушли,и Россия полноправная приемница Российской империи и срок
аренды вроде ешё неистёк...пусть пробуют отобрать)

150 лет когда сдали не помню. Россия так же отреклась нет варианта вернуть
сильно много там ресурсов.