|
Вторая мировая война. Гитлер! Угроза человечеству! Лучшие умы — в Лос-Аламос! И
в Челябинск-16, и под Сухуми! создать им все условия, дать все! И вот вам
атомная бомба. И вот вам атомные подводные лодки с ракетами.
И вот вам атомные электростанции — и электричество для все нового
производства все новых вещей — больше! других! быстрей!
И вот вам знаменитый советский ядерный полигон — заполярный остров Новая
Земля (поистине со смыслом название): легендарные испытания стомегатонной
водородной бомбы в 1961 году. Пожалуйте в бункер... дайте товарищу место у
перископа.
На стопятидесятиметровой вышке — боеприпас. На земле вдаль идут — окопы,
блиндажи, городки искусственные, животные пасутся на разных расстояниях. Боевая
техника в укрытиях и поверху. Тундра, серо. У берега меж льдин старые пустые
корабли болтаются.
Пошел отсчет секунд! Замерли генералы, замерли ученые. Вспыхнула на вышке
нереальной слепящей яркости сфера, разом полыхнули постройки, грянул неземной
силы ураган, смел все вокруг. Многокилометровая стена праха ударила кругом во
все стороны, всклубился и вырос снизу в бешеном вращении черный смерч в
километры диаметром — вверх плывет белый бушующий шар, окутался дымной шапкой в
десятки километров ширины. Встал жуткий гриб в стратосферу.
Вот это мощность! Вот это боеприпас! Вот это испытания! Вот это торжество
советской военной науки! Винти, ребята, дырочки для орденов.
Кивают головами ученые. Закуривают удовлетворенно генералы. Шампанским
хлопают в бункере: «За успех!» Стоит двадцатикилометровый апокалиптический гриб
над землей, и пылает в центре шапки гигантская огненная сфера. Аж самим жутко.
Минуту пылает. Две пылает. Смотрят все в перископы с увеличенным вниманием.
Расчетное время, однако, истекает. Что надо запустили реакцию. Полная расчетная
мощность. Даже больше выходит.
Пятнадцать минут! Все уже понимают, что это... несколько превышает расчеты.
Хорошо, конечно... но, знаете, тут не шутки. Оживление спадает, начинает
попахивать напряженностью — Полчаса!! Братцы, что-то мы не совсем точно
рассчитали. Что-то не совсем так. Народ бледнеть начинает. Ученые спорят тихо и
лихорадочно. Час!!!
Продолжает бушевать безумной мощности взрыв! Гигантский шар раскаленной
плазмы бушует над Землей!
И тут вспоминают: говорил, говорил же Нильс Бор... что теоретически возможно
запустить такой мощности, такого объема термоядерную реакцию, что пойдет она не
с отрицательным балансом, а с положительным. Поверхность пламенного сгустка и
температура его будут таковы, что начнет вовлекаться в синтез водород воздуха и
водяных паров атмосферы, а кислород выгорать, и пойдет реакция с положительным
балансом... а там и вода с ее водородом и кислородом, Мировой Океан... и пока,
значит, все топливо не кончится... хотя, когда уж пойдет как следует, так это
быстро.
Опытным путем, конечно, это проверить трудно было. Но теоретически он
допускал, что — возможно... И — вот вам. И тут кому-то делается плохо. И кому-то
нужен врач. И у кого-то происходит непроизвольное мочеиспускание. Зеленые
генералы плачуще матерят ученых. Ученые утирают пот и обмениваются довольно
бессмысленными замечаниями.
Закуривай, ребята. Конец света. ...твою мать!..
Два часа!!!!!!!!!!!!!!!!!! !!!!!!
Где-то на горизонте летают американцы и в ужасе смотрят, что это сотворили
эти кошмарные русские.
И через два часа реакция начинает явно сворачиваться. Иссякает. Тускнеет,
гаснет сфера.
Сил радоваться ни у кого уже нет. Отдуваются, и с бессмысленными блаженными
улыбками опускаются сесть на что попало. Спиртик разводят и глотают — ну, падла,
есть что праздновать.
Вот после этого и поздравили народ с необычайной военной мощью Советского
Союза. Объявили: «Мощностью свыше ста мегатонн тротила». Свыше пяти тысяч
Хиросим, значит. Это как Хиросима по сравнению с одним небольшим грузовиком
обычной взрывчатки — или с обычной крупнокалиберной бомбой, которыми в сорок
пятом американцы заваливали Германию. А на сколько больше, значит, ста мегатонн
— этого не говорили. Никто, в общем, не знал. А черт его знает. Но намного
больше. Здорово очень намного.
После этого и спели два эстрадных идиота Шуров и Рыкунин под гармошку: «Сто
мильонов тонн тротила, чтоб кондрашка их хватила!». Веселили страну: «их» —
империалистов, значит.
После этого и закрыли на пять лет Новую Землю вообще. Уж слишком высока
радиация даже для ядерного полигона, соваться нельзя. И крабов вокруг ловить
перестали — многовато дряни у них в панцире накапливается после этого
эксперимента.
А доложили все в подробностях лично Хрущеву. Хрущев: а что, возможно в
принципе создать такую бомбу, чтоб реакция шла с положительным балансом?
Посчитать надо, Никита Сергеевич. Считайте! Стали считать.
Через восемь месяцев положили расчеты: можно. Ужаснулись в правительстве, и
положили это под сукно. В сейф. Со всеми мыслимыми грозными грифами секретности.
С глаз и от греха подальше.
И стали договариваться с американцами о полном и вечном запрещении ядерных
испытаний на земле, в атмосфере и под водой. Не гуманизма ради, а спасения для.
Как только и возможно, на таких переговорах была масса сверхсекретной информации
поведана друг другу — не для печати и всеобщего сведения народов. И летом
шестьдесят третьего года подписали это историческое запрещение. Хрущев с
Кеннеди.
(c) М.Веллер |
